СОДЕРЖАНИЕ
МОНИТОРИНГ КОНСТИТУЦИОННЫХ НОВОСТЕЙ
ФЕВРАЛЬ – МАРТ • 2021
Бразилия, Израиль, Индия, Португалия Словения, Франция, Чехия, Швейцария
ТЕОРИЯ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА
ПРОБЛЕМЫ КОНЦЕПТА «ГАРАНТ КОНСТИТУЦИИ»
В статье подвергается критическому анализу концепт «гарант конституции». Кратко описывая историю появления этого концепта, автор утверждает, что он изначально понимался слишком узко – только как функция обеспечения стабильного функционирования государственного аппарата. Так же он понимается и сейчас. Между тем, даже если формально государственный аппарат работает легально, это не всегда означает, что его работа соответствует конституционным принципам и ценностям. Конституция не просто акт высшей юридической силы. Она пронизана конституционализмом, который сводится к идее и практике ограничения власти ради обеспечения ценности человеческого достоинства. В свою очередь, конституционализм обеспечивается рядом принципов и ценностей, в том числе плюрализмом. Однако от плюрализма конституционализм может и пострадать. В статье говорится о двух угрозах с этой стороны: во-первых, масштабные межпартийные конфликты (как непосредственные, так и «замаскированные» под конфликты между государственными органами) и, во-вторых, возможность завоевания государственной власти политической силой, настроенной против конституционализма. Следовательно, гарантирование конституции состоит не только в обеспечении нормального режима функционирования институтов публичной власти, но и в неменьшей степени в охране и защите конституционных принципов и ценностей, в совокупности представляющих конституционализм. Однако практика свидетельствует, что этой «второй частью» президенты либо пренебрегают, либо используют апелляцию к конституционным ценностям в целях укрепления собственной власти. По мнению автора, это происходит благодаря обманчивости самой модели смешанной (полупрезидентской) республики, в рамках которой и появился концепт «гарант конституции». Институт президента в этой модели позиционируется доктриной как политически нейтральный и потому возвышающийся над всеми ветвями власти. Однако нейтральность президента смешанной республики иллюзорна, ибо он является в большей или меньшей степени активным политическим актором и потому оказывается не способен выполнять роль гаранта конституции. Ложная презумпция президентской нейтральности не просто делает институт гаранта неэффективным, но и содействует авторитарному тренду президента.
МЕТАМОРФОЗЫ КОНСТИТУЦИИ РОССИИ
КОНСТИТУЦИОННЫЕ ПРАВА И СВОБОДЫ ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА В ТРЕТЬЕЙ ПОСТСОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ В РОССИИ
Главный тезис статьи заключается в том, что большинство положений поправки к Конституции 2020 года так или иначе затрагивают права человека, в том числе и ограничивая их. При этом изменения, внесённые поправкой в конфигурацию власти и правовой статус человека и гражданина, настолько значительны, что установленную после её внесения модель устройства российского государства можно считать третьей постсоветской республикой. Первая постсоветская республика, существовавшая в 1990-е годы, характеризовалась значительной приверженностью России европейским ценностям. Охватившей первые два десятилетия XXI века второй постсоветской республике была свойственна борьба двух инерционных механизмов: нового демократического, который был запущен в период первой республики, и старого диктаторского, который не прекращал своего действия и усилился в условиях опоры на него нового российского политического руководства. Период третьей постсоветской российской республики, начавшийся внесением поправки к Конституции 2020 года, характеризуется превалированием в России элементов диктаторской модели управления обществом. В контексте роли положений поправки, установившей третью республику, в обеспечении конституционных прав человека и гражданина их можно разделить на три группы: прямые ограничения прав человека, косвенные ограничения прав человека, а также положения, при поверхностном рассмотрении создающие впечатление гарантий конституционных прав, но на самом деле являющиеся нейтральными в вопросе обеспечения прав и свобод и предназначенные для отвлечения внимания от вводимых поправкой ограничений прав. Ограничения коснулись личных и политических прав, ложные же гарантии охватывают социальные права. При этом прямые ограничения прав выражаются в возложении на человека поправкой запретов и обременений. Косвенные же ограничения конституционных прав заключаются в ослаблении механизма сдержек и противовесов и укреплении правовой основы персоналистского режима. Автор приходит к выводу о том, что прямые и косвенные ограничения личных и политических прав не выдерживают теста на пропорциональность, установленного частью 3 статьи 55 Конституции, являясь по данной причине неправомерными.
ИСТОРИЯ И СОЦИОЛОГИЯ ПРАВА
СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ПРАВА КАК ФАКТОР ВЕРХОВЕНСТВА ПРАВА
Верховенство права принято считать конкурентным преимуществом евро-атлантической цивилизации, обеспечивающим устойчивое развитие. Однако верховенство права – это не только идеология и инфраструктура. Важной его составляющей является правосознание граждан, уважающих право и следующих его предписаниям. Такое отношение к праву называют социальной нормой верховенства права. Как в обществах возникает такая социальная норма верховенства права? В поисках ответа необходимо сравнить социальную историю права нескольких западных и незападных обществ. Цель настоящей статьи – наметить основные параметры такого подхода и апробировать его на некоторых значимых исторических примерах. В первой части статьи предложена функциональная классификация правовых систем на три идеальных типа – право судей, право учёных и право власти, – которые позволяют рассмотреть зарождение социальной нормы верховенства права. Во второй части статьи авторы прослеживают переход от «идеальных» типов к реальным правовым системам и выясняют факторы, которые определяют устойчивость социальной нормы верховенства права там, где она возникла. В результате авторы приходят к двум выводам. Во-первых, социальная норма верховенства права исторически возникала в обществах, где к праву относились или как к средству для разрешения споров («право судей»), или как к правилам справедливого, правильного поведения («право учёных»). Таковы республиканский Рим, средневековая Европа, Османская империя. В обществах, где власть с помощью права лишь поддерживала тот порядок, который считала нужным («право власти» позднего Рима, императорского Китая, России до реформ Александра II), большинство подданных действовали в обход официального права. Во-вторых, устойчивость социальной нормы верховенства права, по-видимому, объясняется «треугольником» таких факторов, как 1) политическая конкуренция, все участники которой понимают неизбежность компромисса на основе права, 2) право, подходящее для поиска компромисса в силу внутренних достоинств, 3) профессиональное сообщество юристов, развивающих и применяющих право независимо от администрации. Такой «треугольник» возможен там, где возникает право судей или право учёных и где большинство участников политического процесса готовы к компромиссам на основе действующего права.
ПРАВА И СВОБОДЫ ЧЕЛОВЕКА
КОНСТИТУЦИОННЫЕ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА В УЗБЕКИСТАНЕ: ПОЗИТИВИЗМ, ТРАДИЦИОНАЛИЗМ И ОСТОРОЖНЫЙ РАЗВОРОТ В СТОРОНУ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫХ СТАНДАРТОВ
До недавнего времени неофициальные интерпретации ситуации с правами человека были под негласным табу в Узбекистане. Обозреватели жёстко критиковали систематические нарушения и ограничения прав государством. Немногие смогли бы предвидеть то, что Президент Шавкат Мирзиёев, избранный в 2016 году, инициирует шаги в направлении улучшения ситуации с правами человека и при этом столкнётся с препятствиями. Конституция 1992 года, разработанная в условиях сложного процесса перехода от социализма к рыночным отношениям, посвящает целую главу правам человека и гражданина. При разработке проекта Конституции ожидалось, что права будут отражены в естественно-правовом духе. Однако окончательный вариант Конституции сохранил и укрепил позитивистский подход, обозначив роль государства как дарителя и ограничителя прав. Парадокс данной ситуации заключается в том, что тенденции Узбекистана идут вразрез с общими тенденциями развития постсоциалистического конституционализма: страна практически не изменила эволюционное развитие конституционных положений, в то время как в большинстве постсоциалистических стран крушение социализма привело к конституционной революции. Используя методологию исторического анализа и когнитивного конституционализма, автор объясняет данный парадокс невозможности укоренения естественно-правовой парадигмы в Узбекистане двумя основными факторами: укоренившимся советским позитивизмом и возрождением досоветского традиционализма. С одной стороны, автор указывает, что на историческом процессе разработки Конституции рабочей группой под председательством Ислама Каримова, как и на самой теории прав человека в Узбекистане, сказывается укоренившееся влияние советского учения о конституции, его позитивизм, догматизм и нормативизм. С другой – автор анализирует воздействие традиционализма, возродившегося после 1991 года в форме национальных обычаев, поведенческих установок и общественных ценностей; а также патернализма, преобразованного в «суперпрезидентство», при котором сохранился приоритет государства над личностью. В заключении автор указывает на юридическое несовершенство конституционного текста, а также на условия, при которых представляется возможным снижение степени расхождения между сторонниками позитивизма в Конституции 1992 года и сторонниками естественно-правовых идей.
ЮРИДИЧЕСКАЯ АРГУМЕНТАЦИЯ
ЯНУС ОКАЗАЛСЯ ОДНОЛИКИМ: АРГУМЕНТАЦИОННЫЙ АНАЛИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИИ ОТ 7 ИЮЛЯ 2020 ГОДА № 33-П В СВЕТЕ РЕГУЛИРОВАНИЯ ДОПРОСА ПРИСЯЖНЫХ ЗА РУБЕЖОМ
В отечественной правоприменительной практике сложился категорический запрет на допрос присяжных заседателей в качестве свидетелей. Конституционный Суд России Постановлением от 7 июля 2020 года №33-П смягчил данное ограничение, признав, что свидетельский иммунитет присяжных заседателей не является абсолютным, и предписав судам апелляционной инстанции использовать их пояснения для выяснения обстоятельств нарушения тайны совещания коллегии присяжных при вынесении вердикта, а также для установления иных фактов неправомерного воздействия. На основе анализа материалов дела, в том числе жалобы, подготовленной автором в интересах конкретного заявителя, отзывов государственных органов, издавших оспариваемый нормативный акт, производится реконструкция линий аргументации, предложенных участниками конституционного судопроизводства, и даётся оценка подходу, избранному Конституционным Судом России для решения поставленной проблемы. По результатам обобщения законодательства государств, накопивших богатый опыт отправления правосудия с участием присяжных заседателей (США, Австралия, Новая Зеландия, Шри-Ланка, Мьянма), показывается, что допрос присяжных является признанным средством обеспечения их независимости и беспристрастности. При этом механизм такого допроса складывается из различных нормативных элементов, среди которых: обязанность присяжного заседателя сообщать судье о попытках оказать на него неправомерное воздействие; наделение судей полномочием разрешать ходатайства о допросе присяжных заседателей и определять наличие достаточных предпосылок для их привлечения в качестве свидетелей; обозначение предмета и пределов допроса присяжных; определение критериев, позволяющих констатировать нарушение права на беспристрастный суд и решить вопрос о направлении дела на повторное рассмотрение перед вновь сформированной коллегией присяжных заседателей; установление ответственности присяжного заседателя за дачу заведомо ложных показаний. В то же время ни в одном из приведённых правопорядков, в отличие от российского, согласия присяжных заседателей для их допроса в целях выявления фактов оказанного на них давления получать не требуется. В связи с этим делается вывод, что статус носителя судебной власти нужно оберегать не путём нормативного запрета допрашивать присяжных, а путём усиления их материально-правового иммунитета. Тем самым, по мнению автора, будет обеспечен оптимальный баланс конкурирующих конституционных ценностей.
ПАРТИЙНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО
ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВА НА ОБЪЕДИНЕНИЕ В ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ И ИХ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ В СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЯХ: СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ
В работе рассматривается вопрос реализации права на объединение в политические партии в России в сравнительном анализе с ведущими демократическими странами мира. Современные демократии невозможно представить без политических партий, которые являются выразителями интересов своих избирателей в органах государственной власти и органах местного самоуправления. Развитие законодательства о политических партиях в Российской Федерации шло неравномерно. Если в первые годы после принятия Конституции законодатель не вводил жёстких требований к партиям, то принятие специального федерального закона, регулирующего деятельность политических партий, в 2001 году стало поворотным моментом в развитии партийной системы. Автор выделяет два больших блока ограничений к созданию партий. Первый – законодательные ограничения, второй – ограничения, которые проистекают из недобросовестной деятельности законодательных и правоприменительных органов. В рамках данной работы законодательные ограничения в России сравниваются с ограничениями в других демократических государствах, а также с правовыми позициями, сформированными Европейским Судом по правам человека. Автор приходит к мнению о том, что некоторые ограничения на создание партий не являются безусловно необходимыми в настоящий момент, тем временем они заметно сужают возможности партийного строительства и политической конкуренции. В рамках данной работы автор даёт предложения по изменению подхода к созданию политических партий в России, которые должны сказаться на появлении новых сильных партий на разных уровнях публичной власти. По итогу анализа законодательства о политических партиях, правоприменительной практики, решений Конституционного Суда РФ, ЕСПЧ и законодательства зарубежных стран автор приходит к выводу о необходимости реформирования существующей партийной системы путём упрощения требований к созданию партий, изменения порядка регистрации партий, создания механизмов для справедливой конкуренции.
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
КОНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА УВАЖЕНИЯ К СТАРШИМ: ОПЫТ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПОПРАВОК 2020 ГОДА, ИХ СОДЕРЖАНИЕ И ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ
Статья посвящена исследованию ряда проблем, связанных с воплощением в жизнь нового для конституционного права России принципа уважения к старшим и его регулированию. Автор обосновывает свою позицию тем, что проблему конституционализации данного принципа следует ставить более глобально, во всяком случае – за границами строго воспитательной деятельности и в более широком контексте иерархии старшинства в системе фундаментальных принципов конституционализма. Принципу уважения к старшим противостоит устойчивая конституционная практика России и зарубежных стран, предоставляющая гарантию на конституционном уровне, с одной стороны, правам родителей (матерей, отцов) и граждан пожилого возраста, с другой – правам детей и молодёжи. Родители и пожилые люди действительно пользуются конституционным правом на особое уважение к ним, как к «старшим». Однако это не создаёт основания для расширительного истолкования конституционного статуса всех других членов общества. Автор доказывает, что фактически конституционное императивное требование об уважении к старшим представляет собой попытку, пусть и сравнительно «мягкую» в юридическом смысле (без правовых последствий и в отсутствие чёткого установления прав и обязанностей субъектов правоотношений), внедрить в общественную жизнь некое дисциплинарно-субординационное начало в отношениях между людьми старшего и младшего возраста. Продвижение по возрастной лестнице как будто должно способствовать расширению объёма субъективных прав. Однако насколько это допустимо в конституционном государстве и демократическом обществе? И соответствует ли это в действительности сложившимся социально-культурным стереотипам общественного поведения современного поколения россиян? По мнению автора, в конструкции «уважение к старшим» ключевое значение имеет указание на признак старшинства. Термин «уважение» не вполне точен, поскольку он без существенного искажения смысла мог бы быть заменён на слова «почитание», «особое признание», «субординация», «подчёркнуто корректное поведение» и другие. В силу статьи 21 Конституции РФ все люди должны уважать друг друга и юридически обязаны как равные (статья 19 Конституции РФ) признавать ценность человеческого достоинства.