СОДЕРЖАНИЕ
ПРАВО И ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ И ИХ РЕАЛИЗАЦИЯ НА ФОНЕ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОГО КОНФЛИКТА: АНАЛИЗ ПОНЯТИЯ «ЛИБЕРАЛЬНЫЙ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ»
В статье предпринята попытка прояснить значение понятия «конституционализм», использование которого в современной научной дискуссии нередко приводит к недоразумениям. Предложенный вариант содержания этого термина заключается в том, что он описывает связь между конституцией как правовым актом и идеологией, представляющей собой продукт политического целеполагания. Типичным примером такой конструкции является «либеральный конституционализм», означающий реализацию в конституции либеральных ценностей. В силу того, что существует множество разных прочтений либерализма, либеральный конституционализм как термин также может применяться к разным вариантам своей реализации. Однако на практике заметно стремление монополизировать использование этого понятия, превратив его в обозначение для ценностной системы Западного геополитического блока. Это является частным проявлением более общего явления: понятия «конституционализм» и «либерализм» испытывают влияние со стороны внутри- и внешнеполитической конъюнктуры. На текущий момент в ряде европейских стран (Италии, Германии, Франции) заметен рост популярности партий, расположенных на правом крае политического спектра. Часть из них успешно интегрируются в структуры «либерального» Западного мира, что придаёт понятию «либерализм» новые оттенки. Являясь неполной идеологией, либерализм предрасположен к тому, чтобы на практике входить в комбинации с другими идеологическими направлениями. Это может происходить явным образом, давая возможность наблюдателям оценить вклад каждой из идеологий в общую концепцию. Но такая комбинация может выступать и под стандартным названием «либерализм», пытаясь завуалировать свою смешанную природу, что требует от исследователей повышенного внимания при анализе новых политических тенденций. Классификации идеологий, используемые или подразумеваемые в научной литературе, испытывают влияние со стороны политических воззрений авторов, что также необходимо учитывать. На практике либеральные свободы могут сочетаться с разными формами политической власти. Вопрос об этом должен решаться не догматически, а с учётом особенностей конкретного общества.
КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ И ДЕЛИБЕРАТИВНОЕ УЧАСТИЕ
ИДЕЯ ГРАЖДАНСКИХ АССАМБЛЕЙ И ИНЫЕ ФОРМЫ УЧАСТИЯ ГРАЖДАН В КОНСТИТУЦИОННЫХ ИЗМЕНЕНИЯХИ ПУБЛИЧНЫХ ИНИЦИАТИВАХ: ОПЫТ И ПЕРСПЕКТИВЫ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ В НОВОМ И СТАРОМ СВЕТЕ
В статье обсуждаются теоретические основы и прикладные аспекты делиберативного и народного конституционализма, формы участия граждан в конституционных изменениях и публичных инициативах. Автор раскрывает научные взгляды на понимание и практику взаимодействия конституирующей власти и демократического создания конституций и конституционных поправок с учётом концептуализации и использования демократических новаций в конституционном проектировании и публичном пространстве. В странах Нового и Старого Света, на глобальном Юге и в странах европейского континента активно используются и находят частичное конституционное или законодательное закрепление институты народного участия, вовлечения граждан через ассамблеи и иные формы. Среди форм гражданской активности, которые в конце XX — первой четверти XXI столетия учёными правомерно рассматриваются в качестве различных типов демократических инноваций, важное место занимают конституционная линия разговоров и публичные конституционные собрания, мини-публики, ассамблеи граждан, цифровое участие в создании проекта конституции и в законодательной деятельности, инициативное бюджетирование проектов, референдумы по инициативе граждан по конституционно значимым вопросам, конституционным поправкам и проектам конституций. В исследовании отмечается, что в сравнительном конституционном опыте и нормативном регулировании постепенно меняется значение и природа ассамблей граждан как конституционных институтов, хотя такие изменения не выглядят очевидными. Ассамблеи граждан и иные формы коллективного участия выполняют функцию создания широкого информационно-правового и организационно-политического поля для вовлечения граждан и экспертного мнения; они становятся той делиберативной средой, в которой происходит обсуждение вопросов конституционного и общегосударственного значения, в том числе отдельных поправок к конституции или нового проекта конституции, законодательных актов или законодательных инициатив на общенациональном уровне, но также могут использоваться на региональном или муниципальном уровнях. В статье используются делиберативный и эпистемологический подходы, методы формально-юридического, конкретно-исторического, сравнительного конституционно-правового и комплексного анализа.
ЦИФРОВИЗАЦИЯ ПУБЛИЧНОГО УПРАВЛЕНИЯ
ПРИНЦИП ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПУБЛИЧНОЙ АДМИНИСТРАЦИИ В УСЛОВИЯХ ЦИФРОВИЗАЦИИ
Принцип ответственности в советском и постсоветском административном праве рассматривается преимущественно с позиции ответственности гражданина перед государством, но не государства перед гражданином. Доктрина российского административного права по-прежнему базируется на подходе достаточности восстановления формальной (объективной) законности путём отмены неправомерного административного акта административным органом или признания его недействительным решением суда. Однако для действительного восстановления прав в сфере публичного управления недостаточно признания такого акта незаконным, необходимо обеспечить действительное возмещение гражданину причинённого неправомерным актом вреда. Закрепление в статье 53 Конституции РФ 1993 года права каждого на возмещение государством вреда, причинённого незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц, создало конституционную основу для развития принципа имущественной ответственности публичных образований как общего принципа современного административного права. Для этого требуется преодоление доминирующего цивилистического подхода. Ядром принципа является неправомерный административный акт. Следовательно, реализация данного принципа напрямую зависит от уровня развития административно-правовых, а не цивилистических доктрин, — прежде всего доктрины субъектов, осуществляющих публичное управление, правовых форм публичного управления, включая учение о недействительности административных актов. Цифровизация публичного управления оказывает существенное воздействие как на организационно-правовые формы публичной администрации, так и на классические инструменты осуществления публичного управления. Публичная администрация, реализующая функции с использованием информационных технологий, характеризуется значительным разнообразием акторов, каждый из которых реализует часть единой публичной функции. Распределённая реализация функций публичного управления не должна приводить к размыванию или полному устранению имущественной ответственности публичных образований. Цифровые управленческие продукты (алгоритм, информационная система, автоматизированный административный акт) подлежат соотнесению с классическими формами публичного управления (нормативный акт, административный акт), что позволит применять принцип ответственности и в условиях осуществления публичного управления с использованием цифровых технологий. Таким образом, воздействие цифровизации на публичное управление влечёт за собой необходимость адаптации публичного деликтного права.
МОДЕЛИ КОНСТИТУЦИОННОГО РАЗВИТИЯ
ПРОБЛЕМЫ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ И НОВАТОРСТВА В КОНСТИТУЦИОННОМ РАЗВИТИИ: ЛАТИНОАМЕРИКАНСКАЯ ПРАКТИКА
Несмотря на наличие общих подходов, латиноамериканские конституции отличаются национальным своеобразием. Страны региона внесли существенный вклад в развитие идей конституционализма, предложив концепции социализации конституций, судебных приказов о защите конституционных прав и habeas data. В процессе демократизации политических режимов эти страны обратились к своим культурным истокам, традиционным представлениям о власти и её легитимности. В новых учредительных актах прослеживается изменение приоритетов государственной политики, благодаря признанию принципов плюрализма и разнообразия, в том числе правового плюрализма, предполагающего отказ от правового монизма и адаптацию национальных правовых систем к существованию традиционных нормативных систем. Многие латиноамериканские конституции ориентированы на партисипативные начала, участие граждан в публичной политике и осуществлении социального контроля. Это обусловлено, с одной стороны, стремлением преодолеть последствия авторитарного правления, с другой — вовлечением институтов гражданского общества в разработку новых учредительных актов. Коренные народы составляют согласно экспертным оценкам 10% населения региона, и интересы данных народов находят выражение в новых конституциях посредством признания этих народов и их объединений коллективными политическими субъектами; закрепления традиционных для данных народов форм участия и представительства, возможности применять собственные правила в отношениях между представителями данных народов. Государства региона в числе первых осознали необходимость корректировки антропоцентристских подходов и признания прав природы и её элементов на существование и развитие вне зависимости от интересов и потребностей человека. В конституциях латиноамериканских государств прослеживается стремление разработать оригинальные документы, учитывающие современные тенденции развития конституционно-правовых институтов и традиционную правовую культуру, предложить новые подходы к решению проблем преодоления кризиса доверия во взаимоотношениях граждан и органов публичной власти. В этих учредительных актах предусмотрено много положений «на перспективу», которые указывают направления регулирования и могут получить содержательное наполнение в дальнейшем.
МЕЖДУ ЛИБЕРАЛИЗМОМ И СОЦИАЛИЗМОМ: КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ В ГОНКОНГЕ
ОТ РЕДАКЦИИ
ГОНКОНГСКАЯ ПРОБЛЕМА: НАРОДНЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ, ЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ И ВЫЗОВЫ КРИЗИСНОЙ ЭПОХИ
В последние годы Гонконг — бывшая британская колония, а ныне регион с особым статусом в составе Китайской Народной Республики — сделался объектом повышенного внимания со стороны Пекина и ареной масштабных гражданских протестов. Центральное правительство КНР посредством законодательных интервенций пытается обеспечить больший контроль над регионом и нейтрализовать растущую политическую оппозицию; местное же население Гонконга, сопротивляясь навязанному контролю и требуя расширения демократического участия в решении региональных вопросов, всё в большей степени осознаёт собственную политическую идентичность, отличную от идентичности жителей материкового Китая. Настоящее исследование посвящено анализу причин и обстоятельств гонконгского противостояния, однако его выводы фокусируются не на противоречиях в отношениях Гонконга и КНР, но на противоречиях всего современного конституционализма и современной модели государственности — модели, основанной на идее народного суверенитета, но в практическом плане сводящей данную идею к малозначащей фикции. Гонконг, по мнению автора, представляет собой лишь наиболее яркий пример общества без учредительной власти, законности без демократического участия граждан в правотворчестве. Разбираясь в логике и долгосрочных последствиях централизации государственного управления и практики ужесточения законодательства, автор приходит к выводу, что наблюдаемая сегодня в Китае и по всему миру централизация, как наиболее простое и очевидное решение, является симптомом и следствием обострения внутренних и внешнеполитических проблем соответствующих государств. Для Китая наступление на автономию Гонконга и права местного населения оказывается ловушкой: чем сильнее давление, тем ожесточённее сопротивление и тем больше поводов для критики китайского руководства за рубежом, однако нет и возможности отступить, ведь либеральная инаковость данного региона способна подточить основы государственного строя КНР изнутри. Неожиданный выход из сложившегося тупика видится автору в федерализации и демократизации всего государства, в возвращении фигуры народа в актуальную практику конституционно-правовых отношений.
РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА «ОДНА СТРАНА, ДВЕ СИСТЕМЫ» В ГОНКОНГЕ: ПОЗИЦИЯ СОВРЕМЕННОЙ КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЙ ДОКТРИНЫ КИТАЯ
В статье рассматривается становление и реализация принципа «одна страна, две системы» в Гонконге. Этот политический принцип, сформулированный в Китае в начале курса «реформ и открытости» в 1978 году, является важной частью процесса по мирному воссозданию территориальной целостности страны. Изначально он был рассчитан на применение в отношении Тайваня, но его реализация на практике началась в отношении Гонконга (а также Макао). Изложение принципа «одна страна, две системы» охватывает не только процесс политического переустройства Гонконга, но также касается вопросов государственного суверенитета и безопасности Китая. Кроме того, данный принцип затрагивает интересы гонконгского общества в области обеспечения стабильности и порядка в Гонконге в долгосрочной перспективе. После 1997 года, когда Гонконг вернулся в состав Китайской народной республики (КНР), возникли противоречия относительно понимания и применения принципа «одна страна, две системы». Одним из проявлений этого является некорректное, с точки зрения КНР, понимание содержания данного принципа в Гонконге. Другим аспектом этого блока проблем является сложная политическая обстановка, сложившаяся в Гонконге. Волна протестов 2019 года против закона о скрывающихся от правосудия преступниках и взаимной правовой помощи по уголовным делам (поправки) 2019 года (2019年逃犯及刑事事宜相互法律协助法例（修订）条例草案) стала крупнейшим событием в политической жизни Гонконга с момента его передачи КНР и самым серьёзным вызовом при реализации принципа «одна страна, две системы» на территории этого специального административного района. Позиция КНР заключается в том, что необходимо строго следовать принципам управления, определённым для Гонконга в его Основном законе и в Конституции КНР. При этом ожидается последовательная реализация политики по защите государственного суверенитета и безопасности КНР, интересов развития, обеспечению долгосрочной стабильности и процветания Гонконга. Автор статьи предлагает следующие четыре меры для решения этих задач: 1) общество Гонконга должно признать основы политического строя КНР; 2) гонконгское общество должно принять на себя часть ответственности за государственную безопасность; 3) необходимо отказаться от установки на «противодействие Китаю и необходимость борьбы» (逢中必反); 4) общественный настрой на «сопротивление КНР» (拒中) нуждается в пересмотре, а насильственные и радикальные действия по «противостоянию КНР» (抗中) и стремлению к «независимости Гонконга» (港独) должны пресекаться.
КОНСТИТУЦИОННЫЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ
КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ В ИСЛАМСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ ИРАН: ИМИТАЦИЯ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?
Образ современной Исламской Республики Иран в общественном сознании полон контрастов. С одной стороны, фотографии веселящихся довольно вольготно выглядящих горожанок в период правления шаха, с другой — миллионные толпы протестующих против монархии. С одной стороны, регулярно проводимые выборы президента и депутатов парламента с далеко не всегда предсказуемыми результатами, с другой — богослов в качестве главы государства, находящийся на своём посту уже свыше 35 лет. Во всём многообразии контрастов Иран представляется, скорее, как фундаменталистское мусульманское государство, в котором от республики присутствует лишь слово в названии. Однако, абстрагируясь от эмоциональных образов, автор предпринял попытку ответить на, казалось бы, очевидный вопрос о том, возможно ли говорить о конституционализме применительно к современному Ирану. Автор ставит перед собой задачу, используя терминологию, присущую западной традиции конституционализма, применить её к действующему государственному механизму и правовой системе современной Исламской Республики Иран для ответа на вопрос, вынесенный в заглавие статьи. В рамках представленного исследования автор осуществляет анализ формирования и функционирования высших органов государственной власти Ирана с точки зрения принципа разделения властей. Рассмотрен институт прав и свобод граждан в Иране, показана специфика влияния религиозных норм на данный правовой институт. Приведены конкретные примеры деятельности государственных органов и должностных лиц, показывающие, что в рассматриваемом государстве имеется результативная система сдержек и противовесов. Особое внимание автор уделил не имеющему аналогов в мировой практике органу государственной власти — Ассамблее по определению государственной целесообразности. Появившись для противодействия фактически неограниченному религиозному контролю Наблюдательного совета, Ассамблея по определению государственной целесообразности за более чем 30 лет своей деятельности неоднократно принимала решения, которые позволяли защитить права и свободы отдельных групп иранских граждан от ограничений, продиктованных слепым следованием религиозным нормам. На основе этого автор считает деятельность Ассамблеи воплощением специфики иранского варианта мусульманского конституционализма.
КОНСТИТУЦИОННАЯ МЕМУАРИСТИКА
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИИ В 1995–2000 ГОДАХ: ИСТОРИОГРАФИЯ ВОПРОСА С ПОЗИЦИИ КОНСТИТУЦИОНАЛИСТА
В статье на базе документальных, литературных, публицистических и архивных источников завершается исследование второго этапа развития конституционного правосудия. На основе опыта, приобретённого в 1994–2000 годах в качестве первого заместителя председателя Государственной Думы первого созыва, а затем — полномочного представителя Президента Российской Федерации в Конституционном Суде РФ, автор интерпретирует судебную деятельность этого органа и объясняет причины обострения исполнения его решений во второй половине 1990-х годов, даёт оценку модернизационному периоду функционирования Суда в целом и отмечает его значительную роль в интенсификации развития научных исследований в области конституционного правосудия. Выявляет доктринальные прогнозы того времени на ближайшую перспективу развития российской модели конституционного правосудия. Констатирует, что противоречия политического и организационного характера в Федеральном Собрании и самом Конституционном Суде уже на исследуемом этапе положили начало дискуссии о возможных изменениях Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации». Научным сообществом и практиками уже тогда были поддержаны идеи о введении письменного производства в конституционный судебный процесс, совершенствовании механизма исполнения решений Конституционного Суда. Но отвергались либо не воспринимались предложения о существенной «ревизии» ФКЗ о КС в части уменьшения предельного возраста для пребывания в должности конституционного судьи и расширения оснований для прекращения его полномочий, возможности обжалования или пересмотра решений Конституционного Суда, о «создании некоего судебного органа», координирующего деятельность всех судов, в том числе и Конституционного. В целом же обосновывается, что в новое столетие Конституционный Суд конца 1990-х — начала 2000-х годов, преодолев в основном противоречивый процесс политизированности, вступил с «политико-правовым ореолом» вполне современного по международным меркам судебного конституционного органа с наметившейся тенденцией смещения центра его деятельности в сторону защиты конституционных прав и свобод граждан и юридических лиц.